Двойственность и тождественность как источник саморазвития денег

Двойственность есть источник саморазвития системы любого вида (в том числе социальной системы и системы-денег). Саморазвитие, как известно, — это — а) самопроизвольное возникновение определенных элементов и структур, их само-структурирование и само-согласованное, кооперативное поведение; б) трансформация простой системы в сложную, гомогенной структуры — в гетерогенную; в) само-поддержание структуры, ее регенерация, самодостраивание.

В Системе-среде взаимодействие двух ее элементов (Природа и Культура) создает социально-экономические системы, которые обладают различными социально-географическими характеристиками. Социально-пространственная неоднородность выводит системы из равновесия, вызывая тем самым их саморазвитие, самоструктурирование. Предположим, что у системы имеются предельные точки саморазвития: «Начало» и «Конец»,47 в которых она пребывает в равновесии. В своем движении между ними система последовательно находится в следующих трех состояниях: а) гомогенное, б) открытое и в) гетерогенное. В точке «Начало» система обладает свойством абсолютной гомогенности, а в точке «Конец» — абсолютной гетерогенности. В данной нам реальности социально-экономическая система всегда находится в открытом состоянии, т. е. между двумя крайними точками — «Начало» и «Конец». Открытая система обладает только относительными параметрами: относительной гомогенностью и относительной гетерогенностью4. В социально-экономической системе ее относительные параметры представляют собой некоторую целостную совокупность свойств гомогенности и гетерогенности4.

где: ОПС — относительные параметры системы, кхгмг.—относительная гомогенность системы, к2гтр.—относительная гетерогенность системы, причем сумма коэффициентов ki+k2 = .

Эволюцию социально-экономической системы мы рассматриваем как процесс роста степени ее открытости,50 т. е. увеличение гетерогенности за счет уменьшения ее гомогенных свойств. Социальные системы, находящиеся в начале пути развития (ki > k2), являются простыми системами и характеризуются социально-экономической неразвитостью и доминированием свойств гомогенности. И, наоборот, социальные системы, приближающиеся к противоположной предельной точке (ki < k2), можно рассматривать как системы сложные, т. е. многоуровневые, социально развитые с превалированием свойств относительной гетерогенности. Социальная система на середине пути развития (ki = k2) обладает свойствами относительной гомогенности и относительной гетерогенности в равной мере. Таким образом, саморазвитие социальной системы — это движение от: а) простой системы к сложной, б) системы с превалированием гомогенных свойств к системе с доминированием гетерогенных свойств, в) социально неразвитой системы к социально развитой.

А. Как говорилось выше, простая социальная система характеризуется наличием двух элементарных элементов. Такую систему мы называем минимальной социальной единицей. К ней, например, можно отнести социум, имеющий двухуровневую структуру (верхний и нижний ранг), деньги, представляющие собой совокупность первичного и вторичного символа, денежный знак как комбинацию представительной и реальной стоимости, денежную единицу как сумму реальной и номинальной стоимости. В социальном разделении труда мы выделяем символическое и реальное производство. Минимальная социальная единица есть отправной пункт развития социального мира. Данный принцип может быть положен в основании социальной модели развития, и на основании уже этой модели можно объяснить появление и становление более развитых социальных институтов, в том числе и денег. П. Бурдье по этому поводу пишет: «Социальная классификация дихотомического типа, как это было, например, в древних обществах (мужской — женский, сильный — слабый), помогает упорядочить представления о социальном мире и при определенных условиях способствовать организации самой социальной реальности».

Б. В простой системе доминируют свойства относительной гомогенности — элементы обладают большей однородностью, тождественностью, чем противоположностью. Любая гомогенная система является простой, любая простая система — гомогенной. Превалирование гомогенности присуще всем социальным единицам, находящимся: а) в начале развития и б) на нижнем уровне социальной иерархии. Причем свойства однородности группы усиливаются со снижением ее ранга. Социальная структура такого общества имеет едва наметившиеся стратификационные границы, которые весьма подвижны. Г. Зиммель, например, отмечая этот социально-психологический факт, указывает, что традиционным обществам свойственна неявная «индивидуальная дифференцированность», «однообразность и сходность [индивидуумов. — Ю. Б.] между собой, насколько это возможно» .

Любые простые социальные системы подобны друг другу за счет своей неразвитости. Материальная и символическая культура традиционных обществ, располагающихся в различных частях света и не допускающих возможности заимствования, поражает не только своей аналогичностью, но и сходством в тончайших дета-лях. Для большинства ранних социумов характерны однотипные орудия труда, украшения, жилище, ритуальные церемонии, термины родства. Например, культовые сооружения, к какой бы конфессии они не относились, развернуты (построены) по одному принципу — «встреча» первого луча восходящего солнца после дня солнцестояния. На Соломоновых островах найдены погребальные сооружения в виде пирамид с мумиями наподобие египетских. В верованиях большинства примитивных народов в той или иной форме

существовала безличная сверхъестественная сила — manna. К. Бол-суновский уверен, что «тождественная вера и культура неизбежно должны были проявиться в тождественных формах творческого духа античного человека». Ученый утверждает, что существовала общая «античная забытая письменность», которая была заимствована жителями эпохи неолита, населявшими «наше Приднестровье» 5. Список примеров может быть продолжен до бесконечности, и он охватывает собой не только широко известные факты материальной культуры, но и артефакты символического производтва.

В. Социальная неразвитость, с нашей точки зрения, связана с неразвитостью структуры потребления. Под последней мы понимаем пятиуровневую пирамиду потребностей А. Маслоу. Структура потребностей разворачивается вместе со становлением социально-экономической системы и во многом определяет структуру послед-ней5. Так, для простой социальной системы характерно доминирование в этой пирамиде первого уровня — физиологические потребности. Как верно отмечает А. Яроцкий, структура потребления на первых этапах развития была проста и примитивна. Так как первобытное общество представляло собой малочисленную группу, то оно было однородно психически. Поскольку психически мир прост, то желания крайне однообразны и практически совпадают5. В развитой, сложно организованной системе превалируеют потребности пятого уровня, определяемые мотивами самореализации. «На высших ступенях экономического развития ценность приобретает не только то, что осязательно и вещественно, но и вообще все то, на что человек может распространить свою власть, что он может притянуть на службу к себе, что он может приноровить к какой-либо своей потребности для удовлетворения этой потребности» 5.

Целью развития социальной системы является достижение развернутой структуры человеческих потребностей, которая носит априорный, заранее данный характер. Платон говорил, что «самое удовлетворение потребностей должно быть рассматриваемо как нечто подчиненное высшим этическим соображениям, высшим задачам человеческого существования» 5. Оригинальную точку зрения на причину возникновения потребностей выдвигает П. Ткачев. Он пишет, что «счастье состоит в удовлетворении человеческих потребностей; человек трудится потому только, что это необходимо для удовлетворения его потребностей, для его счастья» .

В вопросе о происхождении и структуре потребностей мы придерживаемся телеологической концепции о наличии конечной или глобальной цели, к которой стремится в своем развитии человечество. Телеологичность и трансцендентальность научного познания не является широко распространенным явлением, но тем не менее в ряде концепций имеет место. Так, например, О. Конт в своей модели развития придерживался телеологической, целевой предопределенности социальной эволюции. В научном наследии С. Булгакова мы находим признаки трансцендентности, на что справедливо указывает Ю. Осипов. Бельгийский ученый Г. де-Грееф занимает промежуточную позицию, утверждая, что «существование непознаваемого мы не можем ни отрицать, ни утверждать». А. Стронин однозначно пишет: «и сколько бы ни исчерпывала она [наука. —

Ю. Б.] всю свою область познаваемого, а непознаваемое все-таки остается и будет оставаться навсегда» .

Большинство ученых указывают на наличие взаимосвязи между прогрессом общества и изменениями в структуре потребления, которая играет ведущую роль в этой взаимосвязи. Различными являются только взгляды на сами потребности. Одни верно отмечают, что человеку свойственны неограниченные потребности. Другие говорят об ограничении потребностей самим человеком, его привычками, обычаями, предрассудками. Третьи подчеркивают роль власти в формировании потребностей индивидуума. Причем для восточных обществ этот процесс носит принудительно-лимитирующий характер6. Четвертые указывают на наличие взаимосвязей между изменениями структуры потребления «субъектов хозяйствования» и развитием экономической системы, ее стремлением к открытости.

Фундаментальный принцип самоорганизации социально-экономических систем состоит в том, что их структуры дифференцируются в соответствии с требованиями, предъявляемыми им со стороны Системы-среды.

Раскроем этот принцип.

А. Социально-пространственная неоднородность, возникающая из двойственности Системы-среды, есть первопричина неравных возможностей для удовлетворения потребностей у различных социальных единиц (индивидуумов, простой группы, обществ).

Б. В свою очередь, разная структура потребления социальных единиц есть основа для их индивидуализации, дифференциации.

В. Далее, любая социальная единица, самоидентифицировавшись, стремится слиться с себе подобными, образовывая тем самым социальную группу, происходит их социализация.

Г. Но, войдя в ту или иную группу, социальная единица теряет свою индивидуальность, поскольку находится в кругу себе подобных, что вызывает очередной процесс ее самоидентификации и дифференциации, но уже по более уточненным параметрам потребления. Таким образом, последовательная смена процессов дифференциации и социализации, дезагрегации и агрегации, разъединения и объединения приводят к возникновению структуры социальных единиц. Развитая социальная система характеризуется большим количеством групп6. Самоорганизация, т. е. построение сложных структур, как раз и заключается в кооперации и согласовании этих двух процессов, вызванных социально-пространственной неоднородностью Системы-среды.

В эволюции социальной системы нас в первую очередь будут интересовать изменения в ее структуре — движение от простой системы к сложной, от дуальной организации общества к многоуровневой структуре. Следует отметить, что пока не существует устоявшегося и единого мнения о количестве социальных групп в развитом социуме. П. Сорокин, например, считает, что «дать конкретную классификацию группировок, приложимую ко всем временам и народам, задача безнадежная и по природе своей невыполнимая» 6.

Российский социолог Т. Заславская полагает, что современное «российское общество состоит из четырех социальных слоев: верхнего, среднего, базового и нижнего, а также десоциализированного «социального дна» 6. Однако, отметим, автор не совсем последователен в изложении своей концепции. Сперва «социальное дно» исключается им из структуры общества по причине его «десоциализации». Но в дальнейшем оказывается, что размеры и активность андеркласса серьезно влияют на функционирование и развитие «большого» общества. «Таким образом, андеркласс представляет собой важный элемент российского общества и требует не менее серьезного изучения, нежели остальные слои» .

Не вдаваясь в дальнейший разбор взглядов на количество социальных страт, укажем, что в нашей концепции происхождения и природы денег будет использоваться пятиуровневая модель общества. Мы выделяем следующие группы: «элитарную», «высшую», «стандартную», «низшую» и «маргинальную». Далее, поскольку развитие социально-экономических явлений носит вероятностный характер, то структура общества с количественной точки зрения может быть описана нормальным распределением Гаусса. Теоретические параметры структуры приведены в таблице № . Следует отметить, что структуру общества, представленную в таблице, необходимо рассматривать как своего рода идеальную, а отношения, складывающиеся между социальными стратами, воспринимаются индивидами нижних рангов как справедливые. Слово «справедливость» в данном контексте мы отождествляем с понятием «равенство», но равенство именно в том смысле, в котором его употреблял Платон. Для философа справедливость или «истинное равенство» это не равное количество потребляемых благ, а определенная соразмерность разных категорий граждан и их богатства.

Если двойственность системы является источником ее саморазвития, то тождественность — источником ее фрактальности. «Фракталом называется структура, состоящая из частей, которые каком-то смысле подобны целому». Иными словами, считается, что система обладает свойством фрактальности, если каждый ее элемент подобен самой системе. Любая часть фрактала содержит в себе информацию обо всем фрактале. Фрактал воспроизводит среднестатистические свойства целого. Фрактальность — это самоподобие.

Дадим примеры свойства фрактальности. Наиболее простой — каждая часть прямой подобна целой, каждая отдельная прямая подобна любой другой прямой. Прямая во всех своих частях устроена одинаково, подобна самой себе. Другой пример — капля морской воды по своим химико-физическим свойствам подобна воде всего моря. М. Руткевич приводит интересные примеры свойства фрактальности в системе «индивидуум — общество»: в процессе онтогенеза происходит ускоренное повторение процесса филогенеза. Исходя из всеобщности свойства фрактальности, можно утверждать, что любая социально-экономическая система обладает этим свойством. Фрактальность социальной системы бывает двух видов: гомогенная (горизонтальная) и гетерогенная (вертикальная). Гомогенная фрактальность характерна для простых социальных систем, которые подобны друг другу за счет своей неразвитости. Гетерогенная фрактальность свойственна сложно организованным системам.

Гетерогенная фрактальность предполагает, что каждый из уровней социума неоднороден и, в свою очередь, сам состоит из такого же числа уровней. Структура целого повторяется в структуре ее части, структура части есть подобие структуры целого. Так, например, представители «элитарной группы» делятся на пять уровней, и среди них можно найти элитарно-маргинальный элемент. В свою очередь, «маргинальная» группа также состоит из пяти уровней, среди которых отыщется индивидуум, относящийся к маргинально-элитарной группе. Такая социальная стратификация может продолжаться до бесконечности. Возникает так называемый «эффект матрешки», когда одна структура «вкладывается» в другую. «Любая система, в том числе социальная, обладает иерархичностью строения. Это означает, что система расчленена объективно, т. е. «независимо от нашего сознания», на подсистемы, которые выступают по отношению к ней в качестве основных элементов; те, в свою очередь, образованы из «своих» подсистем как элементов и т. д. <... > Подсчитывать число промежуточных ступеней в иерархической лестнице в социуме — на наш взгляд, дело бесперспективное в силу сверхсложности социальной системы, бесконечного многообразия связей между людьми и их изменчивости, наличия переходных и промежуточных форм».

Что касается гомогенной фрактальности, то выше, когда приводились примеры тождественности, подобности простых систем, мы как раз и имели в виду это свойство, не называя его, правда, фрактальностью. Здесь же нам важно отметить, что это свойство присуще социальным системам на ранних этапах человеческой жизни. (Гомогенность = простая система = ранний этап развития общества.) Опираясь на принцип гомогенной фрактальности, мы можем утверждать, что в начале развития общества всем народам были свойственны однотипные законы развития социума. Эти законы являются базовыми, универсальными, системообразующими. Они во многом определяют содержание современных социальных институтов.

Что касается денег, то именно на начальном этапе развития общества наиболее четко видны методы их создания и управления социальной ценностью. Отметим, что о необходимости использования именного такого подхода к исследованию социально-экономических явлений писал П. Сорокин. «По существу, и по методологическим требованиям всякий исследователь того, что называют «явлениями общественной жизни», должен взять эти явления в их простейшем виде. Он должен найти простейший случай их проявления, упрощенную и маленькую модель их, изучая которую он получил бы возможность смотреть на все более сложные факты как на комбинацию этих простейших случаев» .

следования особо подчеркивал, что «любая «современность» включает в себя различные движения, различные ритмы: «сегодня» началось одновременно вчера, позавчера, «некогда». < . . . > Исследователь настоящего может проникнуть в глубинные элементы существующих социальных структур только с помощью процесса [исторической] реконструкции, выдвигая гипотезы и объяснения и отказываясь принимать реальность такой, какой она представляется. Он проникает в глубины, либо упрощая, либо добавляя к существующему нечто свое» .

Мы присоединяемся к этим научным авторитетам и считаем, что изучение природы и происхождения денег может быть наиболее плодотворным, если его осуществлять на примере простейших, архаических обществ. В развитии культуры можно выделить две четко различающиеся ступени: а) дикость (первобытная культура) и б) цивилизация. Архаическое, так называемое примитивное, первобытное, традиционное общество социальной антропологией датируется с эпохи неолита (40 тыс. лет до н. э.) и до появления первых цивилизаций, первых государственных образований (не более 5-6 тыс. лет до н. э.). Однако в данном случае следует избегать поверхностных ассоциативных представлений о том, что «дикость» — это что-то грубое и неразвитое, а «цивилизация» — нечто прогрессивное. Архаика — это не примитивизм, а цивилизация — не обязательно приближение к совершенству.

Отличие первобытного человека от цивилизованного заключается в первую очередь в способе мышления. Для первого окружающий мир представляется наполненным всевозможными невидимыми сущностями, духами, которые выступают причинами явлений. Такой способ мышления, объясняющий различные проявления жизни через наличие взаимосвязей душ людей, животных, растений и т. д., одушевляет все предметы. Для человека цивилизованного характерно критическое мышление, которое раскрепощает его, приводит к росту производительности труда. Оно определяется социальной структурой общества и, в свою очередь, определяет развертывание экономических отношений и экономической культуры.

Для большинства традиционных обществ характерна общая психология, которая зиждется на анемическом мышлении. Эта тождественность мысли и представлений проявляется в гомогенности денег, денежных знаков и денежных единиц.

Гомогенность денег — это их сущностная однородность, символическая однопорядковость, которая вытекала из анимического способа мышления, когда некоторым предметам или явлениям приписывались магические, сакральные свойства, когда они становились символами богатства, власти и силы.

Гомогенность денежных знаков проявляется в том, что на ранних этапах развития общества те знаки, которые принимают вещную форму, для большинства народов имеют однотипную геометрию и одинаковый вес. Данные факты мы находим в работе В. Святловского «Примитивно-торговые государства как форма быта». Древние скандинавские, ирландские, персидские и славяно-русские гривны ничем не отличаются ни между собой, ни от тех, что в ходу на островах Полинезии. Спиральные кольца, используемые в качестве денег, в большом количестве находят в разнообразных местах: гробницах Палестины, Египта, Микены, в кельтских, скандинавских, тевтонских могилах. Причем микенские золотые кольца, найденные и описанные Шлиманом, идентичны по весу (8,42 гр.) скандинавским и гомеровскому таланту. «Взвешивание золотых монет, колец и иных золотых предметов, служивших в качестве денег, убедили нас, что все они основываются на одной общей единице. Так, этрусские, германские, египетские (спирали), карфагенские деньги — все весят 7,5 гр., микенские времен Гомера («таланты»), аттические («статеры») нисколько не уклоняются от общего веса; индийские (в VII в. до н. э.) — весят 8,12-8,44 гр., около того же (8,75 гр.) весят финикийские монеты». Одна денежная единица в Древнем Египте весила 7,5 гр. 77 В Египте времен Среднего и Нового царства в обраще

нии находились золотые и серебряные «деньги» весом примерно в 7,5 гр.78

Для большинства народов в архаические времена одинаковым был и масштаб цен, который имел следующие пропорции 1: 60 : 3. Гомогенность масштаба цен проявлялась, в частности, и в том, что он использовался не только в денежном обращении, но и при измерении времени, углов, расстояния и т. д. Самой крупной денежной единицей был талант, который весил 30 кг. Он содержал в себе 60 мин и 360 шекелей. Каждая мина весом 0,5 кг включала в себя 60 шекелей. Вес шекеля определялся как вес 180 зерен пшеницы, который равнялся 8,41 гр. Талант и мина были счетными, условными денежными единицами, а «ходячей» монетой был шекель.

Гомогенность денежных единиц заключалась в тождественности их веса и масштаба цен, что привело к одинаковым пропорциям обмена во всем древнем мире от Испании до Урала и от Ирландии до Индии. «Вес всех известных древнему миру монет так или иначе приближался к греческому таланту. <... > Ценность ее [монеты. — Ю. Б.] и вес во многих странах, по мнению Риджвея, первоначально одинаковы. <... > Проф. Риджвей дает такую остроумную гипотезу, что стоимость быка и таланта в Греции (VII в. до н. э.) была одна та же и что все ценности измерялись одной и той же величиной — быком (талантом). <... > Все эти сходные единицы веса золота [выделено нами. — Ю. Б.] равнялись ценности одного быка, по всему древнему миру от Ирландии до Индии, от Урала до Испании уровень цен для скота был одинаков; отсюда тождество в единице ценности, т. е. в значении быка, равного повсеместно цене золотого таланта в 8,4 грамма»7.

Свойство гомогенности денежных знаков и единиц предоставляет нам уникальную эвристическую возможность выявления «утерянных» социально-экономических фактов. Опираясь на этнографические наблюдения за современными традиционными обществами, мы методом экстраполяции можем определить те формы денег, которые использовались на ранних этапах развития общества. Так, согласно многочисленным этнографическим сообщениям, в некоторых районах Африки женщины до сих пор используются в качестве денежного знака. Действительно, в архаические времена женщина рассматривалась как источник «плодородия», богатства и дохода, а потому была одним из первых «предметов» экономического оборота. В дальнейшем этот «вид» богатства был заменен символом — миниатюрной статуэткой женщины, которая отражала основные характеристики замещаемого богатства (плодовитость) и передавалась в обмен на реального человека. Первые статуэтки, найденные археологами, относятся ко времени 2500022000 лет тому назад. До сих пор эти вещные денежные знаки многими ошибочно трактуются как: а) примитивные произведения искусства и б) культовые предметы поклонения. Такие трактовки данного артефакта совершенно не выдерживают критики. Если это «произведения искусства», то почему в этот круг не вошли подобные изображения мужчин. Если же это объект поклонения, то он не соответствовал социальному статусу женщины того периода.

Дальнейшая эволюция денег — движение от гомогенности к гетерогенности — связана с развитием социально-экономической системы, критического мышления и соответствующими политическими, идеологическими, религиозными, экономическими и иными наслоениями, характерными для цивилизации.

Двойственность характерна и для социально-экономической системы, в которой взаимодействие двух составляющих происходит двояким образом при помощи социальной дифференциации и экономической интеграции81 . Как говорилось выше, под воздействием социально-пространственной неоднородности в социальной системе происходит постоянная дифференциации общества, т. е. усложнение структуры: движение от двухуровневого к пятиуровневому строению. Усложнение социальной структуры вызывает в экономической системе противоположный процесс — процесс агрегации экономик.

Социально-экономическая система в своем развитии стремится расширить свои валютные, таможенные, экономические, географические, культурные и национальные границы. В отечественной научной литературе данная закономерность получила трактовку как открытость социально-экономической систе-мы.

Такой процесс агрегации проявляется в поглощении одних экономических систем (социально слабых) другими экономическими системами (социально могущественными), что приводит к уменьшению числа социально-экономических систем, которое в пределе должно равняться единице — мировой социально-экономической системе.

В XIX в. тенденцию к глобализации подметил И. Кауфман. «Экономическая жизнь народов на низших ступенях развития отличается разделенностью населения на обособленные однородные хозяйственные единицы, стоящие без экономической связи одна с другой. На высших ступенях развития, напротив, эти единицы начинают организовываться в одно сложное целое, состоящее из разнородных единиц, взаимно и друг для друга действующих, постоянно находящихся в бессознательной связи или в сознательных сношениях». Через сто лет, в середине XX в., о том же процессе напишет французский ученый Ф. Бродель: «Если специфическую черту экономики составляет выход за пределы своего пространства, то разве не это же самое можно сказать о других общественных множествах? [имеются в виду политика, культура, общество. — Ю. Б.] Все пожирают пространство, пытаются расшириться, обрисовывают одну за другой свои последовательные зоны» .

Изучение процесса глобализации стало общим местом в экономической теории. Сходные идеи развивали многие экономисты от представителей школы космополитизма (Ж. Руссо и А. Смит) до социалистов, в планы которых входило «замкнуть в одну безусловную общинную форму все современные народы» . С начала XX в. феномен агрегации экономических систем стал исследовать с использованием системной методологии А. Богданов. Он выделяет два действия в их развитии—«соединение» и «разъединение», но основным считает процесс «соединения». Сегодня, в начале XXI в., закон стремления к открытости трактуется с синергетиче-ских позиций. Так, Е. Князева и С. Курдюмов пишут, что эволюционные процессы в открытых нелинейных системах «ведут к созданию все более сложных организаций и структур путем интеграции различных, развивающихся в разном темпе структур в эволюционные целостности» 8.

Мировая экономическая система — это целостная иерархическая совокупность экономических подсистем, образующих пять уровней. Существуют разные взгляды на количество «этажей» в мировой системе. Так, Аристотель выделяет три формы общежития людей: семья, селение и государство. С его точки зрения, семья является минимальной социальной единицей. Затем они объединяются и образуют селения, а из нескольких селений возникает высшая форма — государство8. Выдающийся экономист П. Маслов, давая периодизацию хозяйственного развития, пишет о следующей последовательности: изолированное хозяйство, общинное, районное, национальное и мировое. Эволюция социально-экономической системы — это развертывания всех пяти уровней мировой экономической системы. В процессе становления социально-экономической системы мы выделяем пять стадий ее развития, определяемых по доминированию вида хозяйства, способа производства и фактора производства. На наш взгляд, в разные исторические периоды развития социально-экономической системы доминантными свойствами обладали разные виды хозяйств, факторы и способы производства.

Мировую экономическую систему необходимо рассматривать как совокупность всех видов хозяйств, способов и факторов производства, включая те, которые потеряли свое господствующее положение и влияние, и доминирующие в настоящее время, и те, которые будут превалировать в мировой системе. Иными словами, она представляет собой иерархическую совокупность «разнородных» хозяйств: хозяйств с разным уровнем развития, разными социальными системами, разным культурным потенциалом. Это система, которая имеет лидера, центр, полу-периферию и периферию. Исходя из свойства фрактальности, можно утверждать, что каждый ее уровень имеет такую же многоярусную структуру: своего лидера, свой центр, свою периферию и так далее до «бесконечности». Ф. Бродель называл такую структуру «этажами» центра и периферии,91 а Ю. Осипов — «экономическим полицентризмом». Фрактальность, с социально-экономической точки зрения, — это сохранение иерархической структуры на любом уровне. Французский экономист Морис Алле приводит пример фрактальности относительного уровня жизни жителей США и Руанды. Он пишет, что уровень дохода (абсолютная величина) для США и жителей сельской местности в африканской стране Руанда, конечно же, различны, но относительное «неравенство доходов в США полностью сопоставимо с неравенством доходов в Руанде» .

Мировая экономическая система — это система, в которой сосуществуют все способы производства, все стадии развития, которые необходимо рассматривать не «последовательно», а «параллельно». Этой концепции придерживались И. Валлерстайн и Ф. Бродель, которые считали, что все способы производства могут сосуществовать только одновременно, они «сцеплены друг с другом» .

Поскольку денежные знаки являются атрибутом экономических отношений, результатом и показателем их развития, то они имеют такую же фрактальную структуру, которая сопрягается со структурой экономических систем. Так, на первом этапе доминирующей формой денег являлись вещные денежные знаки, на втором — монеты, на третьем — бумажные деньги, на четвертом — виртуальные и на пятом — неявная форма денег. Свойство фрактальности является их инвариантным свойством, т. е. на каждом из пяти этапов развития социально-экономической системы присутствуют все пять форм денег.

Опираясь на принцип фрактальности, мы можем определить деньги как совокупность всех своих пяти форм, а развитие денег — развертывание этих форм.

Становление, усложнение и самоструктурирование социальной системы на поверхности социально-экономической действительности проявляется в последовательном доминировании той или иной формы денег. Движение экономической системы к открытости и связанный с этим процесс глобализации вызывает унификацию денежных единиц — движение от «множественности» к «единичности». Причем изменения, происходящие в деньгах, призваны сохранить единое информационное пространство социально-экономической системы в целом и для каждого уровня в отдельности.

В первом приближении глобализация есть стремление человечества к стандартизации культуры — глобальному единству по всем основным элементам социальной жизни: унификация различных социальных институтов (денежных единиц), форм деятельности, знаний, идеалов, норм поведения и ценностей.

Множественность денежной единицы означает, что единице конкретного вида богатства или социальных отношений соответствует свой определенный знак. Множественность денег — это закрепление за определенными предметами способности передавать информацию конкретной социальной группе. Наибольшей «множественностью» отличались вещные денежные знаки. Архаичные деньги как средство коммуникации характеризуются «высокой определенностью» передаваемой информации, они насыщены очевидной информацией, допускающей минимум свободы в истолковании смыс-ла. Деньги архаических обществ «по свидетельствам этнографов и социологов, имеют множественные формы, каждая из которых служит для установления и поддержания коммуникаций в узко ограниченных функциональных сферах, и их взаимная конвертация возможна в ограниченных пределах» . В традиционных обществах деньгам зачастую приписывались особые качества и особая ценность, не зависящая от их количества. На одни деньги можно было купить еду, на другие — жену, третьи — можно было подарить на свадьбу, четвертыми — откупиться за нанесенное оскорбление9.

Фрактальность денег предполагает, что вещные денежные знаки, с присущей им множественностью, присутствуют и на более высоких социальных уровнях. Каждая социальная группа создает свой «собственный язык» денег, понятный лишь на ее уровне, устанавливает временные и ситуативные связи между деньгами. Например, введение в СССР карточной системы, инвалютных чеков, бон периода нэпа и т. д. отражает специфические права и возможности разных групп населения в условиях товарного дефицита. Люди и сегодня стихийно вовлекают в обращение разные вещи, заставляя их играть роль «денежного эквивалента». У взрослых эти функции выполняют сигареты или алкогольные напитки, у детей в качестве «денег» используются фантики от конфет или жевательной резинки. Движение от множественности к унифицирован

ности денег связано с развитием социальной системы, увеличением открытости народного хозяйства, экономической глобализации, формированием иерархической мировой социально-экономической системы. Н. Зарубина следующим образом описывает означенную тенденцию: «становление единой валютной системы — символических денег — сопряжено с разрушением архаичного трайбализма и всех его социокультурных атрибутов. Процессы становления единых рынков, формальных юридических отношений гражданского общества и единой национальной валюты на место множественных денежных единиц, служащих локальным целям, шли параллельно, и каждый из них был болезненной ломкой сложившихся принципов социальной коммуникации. Окончательное оформление денег в качестве единой символической системы было сопряжено не только с развитием рыночной экономики и превращением товарно-денежных отношений в доминирующие, но и базировалось на развитии других универсальных коммуникационных систем» .

Если архаичные денежные единицы качественной множественностью своих форм соответствовали качественно специфическим особенностям социальной жизни, то в процессе их унификации единственным знаком, позволяющим определить качественное своеобразие, становится количество денег. Механизм выражения качества через количество как свойство унифицированных денежных единиц описал К. Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года»: «Количество денег становится все в большей и большей мере их единственным могущественным свойством; подобно тому как они сводят всякую сущность к ее абстракции, так они сводят и самих себя в своем собственном движении к количественной сущности». Знаками денежной коммуникации становятся размеры суммы, которые означают реальную качественную дифференциацию всего сущего.

Универсальные денежные единицы содержат сообщение о своем количестве, становятся сами по себе сообщением и обмениваются сами на себя. Финансовые потоки становятся самодостаточной реальностью, виртуальной экономикой, за которой не стоят процессы, происходящие в реальных секторах. Чем выше социальный ранг

общества или группы, тем более универсальны деньги. По степени унифицированности денежных единиц можно судить о развитости социально-экономической системы, ее месте в мировом экономическом сообществе.