Двойственность и тождественность как основа исследования происхождения и природы денег
Дихотомический способ исследования связан с последовательной биполярной типологизацией, т. е. выделением в объекте двух противоположных по своему характеру сторон (свойств), которые охватывают собой данный объект полностью. Затем это дробление продолжается, и в каждой из выделенных сторон находятся снова две противоположные составляющие, т. е. происходит последовательное разделение целого на две части, затем каждой части снова на две и т. д.
Предлагаемый прием способен объяснить динамику развития Природы и Культуры, поскольку они являются двумя взаимопола-гающимися сторонами, находящимися в диалектическом противоречии друг с другом. Природа есть естественная среда общества, а Культура — его искусственная среда, социальная форма проявления Природы. В свою очередь, как Природа, так и Культура включают себя сущности двоякого рода: объективные и субъектив-ные.
Дихотомическое разделение возможно лишь только потому, что любой феномен, и социально-экономический, разумеется, тоже, двойствен. Двойственность лежит и в самой сущности человека, которого наука рассматривает как существо биологическое и социальное. Хотя в процессе социогенеза биологическое и социальное в человеке все более расходятся, они тем не менее не утрачивают своей взаимозависимости. Да и сама теория эволюции универсума (совокупность Природы и Культуры) не едина, она — двойственна. В теории содержатся две концепции, поясняющие развитие мира для «живых» и «неживых» систем. Первая зиждется на том, что в мире живого постоянно идет усложнение структур и увеличения многообразия форм, т. е. имеется стремление к бесконечности. Вторая, опираясь на второе начало термодинамики Клаузиуса, утверждает прямо противоположное: в любой изолированной физической системе все процессы идут к выравниванию. Неживая природа эволюционирует «к нулю», к предельной простоте, к полному хаосу. (Последняя концепция в свое время породила даже пессимистические взгляды на судьбы мира — «трагическая тепловая смерть Вселенной».)
Двойственность в социально-экономическом явлении проявляется в том, что в нем можно выделить два полюса, два противоположных вектора движения, причем оба они равноправны в своем целом. Так, например, мы можем говорить о субъективных и объективных факторах развития денег, внутренних и внешних источниках их движения, вещественных и идеальных формах существования денежных единиц и т. д.
Развитие сложной саморазвивающейся системы также двойственно, оно может (а) состоять из линейного движения и нелинейного, (б) включать в себя как изменяющиеся параметры, так и константы. Например, в любом объекте, рассматриваемом как система, двойственность проявляется наличием качественно неизменных элементов и количественно изменяющихся связей между ними. Таким образом, наличие свойства двойственности позволяет применить дихотомический метод к изучению и самой системы. Дихотомическое деление сложной системы может продолжаться до уровня «простой» системы, которая содержит в себе два элементарных элемента.
Методологическое достоинство системно-дихотомического подхода как раз и заключается в дихотомическом «расчленении» любых сложных систем при их изучении на составляющие элементы, сохраняя, тем не менее, их целостность. Данный метод позволяет свести сложное явление к простому, трудноразрешимую и трудно-понимаемую проблему превратить в четкую серию задач, которые в то же время удерживаются в рамках решения целостной проблемы.
Двойственность тесно связана с тождественностью. Всё двойственное тождественно и всё тождественное двойственно. Свой ством двойственности могут обладать только тождественные явления, т. е. явления, имеющие общие родовые признаки, или, как говорит Булгаков, «одноприродность». А двойственность этих тождественных явлений проявляется в наличии у них противоположных знаков.
За примерами использования свойства двойственности-тождественности обратимся к экономико-философской работе С. Булгакова «Философия хозяйства», в которой он активно применяет принцип двойственности и тождественности. Автор, опираясь на дихотомический метод, противопоставляет следующие парные категории: «мертвая материя» — «живое тело», «Я» — «не-Я», «механическая необходимость» — «органическая целесообразность», «космический механизм» — «актуальный организм», «жизнь» — «смерть», «свобода» — «необходимость», «природа» — «интеллект». Но для С. Булгакова это не просто противоположные явления, это тождественные явления. И эта тождественность, «одноприродность», позволяет противоположным сторонам переходить друг в друга: субъекту в объект, свободе в необходимость, Я в не-Я, микрокосмосу в макрокосмос и т. д. 11
Взаимодействие свойств двойственности и тождественности в дихотомическом методе дает нам уникальную эвристическую возможность поиска скрытой стороны социального явления. Поясним данное положение. Поскольку сама двойственность является инвариантным свойством всего сущего (двойственность присутствует везде и всегда), то, обнаружив одну, открытую, сторону феномена, необходимо искать другую — скрытую, которая должна быть той же «однопорядковости», «одноприродности», но обладать обратным знаком.
В наиболее непосредственном виде тождественность и двойственность проявляются в простых системах, если говорить о социальных явлениях, то в [минимальной] социальной единице. К такой единице можно отнести семью как целостную совокупность индивидов, обладающих устойчивыми связями. «Семья <... > представляет собой наиболее простую, наиболее элементарную социальную группу, ниже которой социальная жизнь не существует»1. Причем «целостность» системы предполагает, что индивиды должны не только дополнять друг друга, но и быть «противоположны». «Мужская и женская половины любого социального агрегата находятся в скрытом или явном антагонизме по ряду поводов и от-ношений»1. В таком случае между ними возникают взаимодействия или, как говорит П. Сорокин, «обмен акциями и реакциями». Аналогичной позиции придерживается и А. Рэдклифф-Браун, который пишет: «При простейших формах социальной жизни число отдельных культурных традиций может сводиться к двум — одна для мужчин, а другая для женщин»1.
Простая социальная система имеет дуальную структуру, которая является основной, базовой. Большинство авторов от античных времен до ХХ века указывали именно на нее, говоря о структуре общества. Свойство двойственности социальной системы «передается» другим входящим в нее подсистемам — религиозным, политическим, экономическим, правовым и иным. Например, в религиозных воззрениях практически всех ранних сообществ (древне-индусских, греко-римских, индо-европейских, китайском и иных) в той или иной степени играет заметную роль культ близнечных божеств. Этот культ обладает всеми признаками тождественности и двойственности. В первом случае это всегда однородные признаки (пара близнецов), а во втором — контрастные признаки, признаки с разными знаками: брат — сестра, добрый — злой, одаренный — посредственный, смертный — бессмертный, солнце — луна, утренняя звезда — вечерняя звезда и т. д.
Двойственность и тождественность свойственна и другим сферам социальной жизни. Например, в традиционных обществах широко распространена система двойного имени, которая считается элементарной социально-антропологической единицей. Эта система включает личное и иниционное имена, которые относительно друг друга имеют обратные социальные знаки, поэтому их использование одновременно запрещено. Первое применяется только в обыденной обстановке. Последнее — заимствуется у предков, является тайным, обладает сакральным смыслом, и его раскрытие происходит исключительно в момент инициации (при «встречах» рождения и смерти). Произношение личного имени в это время табуи-руется, соблюдается так называемая ритуальная «немота»1. Такая норма, трансформировавшись, доходит до сегодняшнего дня, когда используется собственное имя и имя отца (отчество), а ритуальная «немота» превратилась в минуту молчания.
В любой политической системе всегда можно обнаружить две противоборствующие силы, и, соответственно, два противоположных идеологических направления. В России — это извечная борьба двух взглядов о смысле развития страны: западничество и славяно-фильство1. В. Святловский считал, что целостная цивилизация — это совокупность «элементов двух самостоятельных параллельных культур»: Запада и Востока1.
Дихотомический метод исследования широко и давно применяется при анализе экономических явлений. В. Афанасьев отмечает, что этот метод известен экономистам около двух с половиной тысячелетий — от Аристотеля до современных ученых, осуществляющих системный анализ экономических процессов1. Его использовали в своих работах Адам Смит, Давид Рикардо, Карл Маркс, Альфред Маршалл, Джон М. Кейнс и многие другие. Например, в «Капитале» К. Маркс начинает исследование с двух видов стоимости товара: потребительной стоимости и стоимости, отсюда он выводит двойственный характер труда; затем переходит к двум ипостасям денег: деньги как деньги и деньги как капитал; делит капитал на постоянный и переменный и т. д. Все эти категории двойственны (противоположны) и одновременно тождественны.
Немецкие экономисты В. Зомбарт и Г. Шмоллер исключительно продуктивно применяли дихотомический метод. Так, например, первый в своих исследованиях разделяет условия хозяйствования на «естественные» и «культурные»20, а второй выделяет «психические» и «материальные» причины экономического развития21 .
Ж. Бодрийяр противопоставляет символическое и экономическое. Так, в его концепции общественного развития центральным является понятие «символический»: символический мир, символический обмен, символический порядок. Введение иррационального уровня — символического — необходимо автору для противопоставления его рациональному уровню — экономическому. Причем если символический обмен является естественным, выросшим из сути социальных отношений, то второй — «искусственно» созданным.
Не осталась в стороне и российская экономическая школа. Применение дихотомического метода можно найти в работах многих ученых и государственных деятелей. Так, М. Сперанский пишет о материальных и нематериальных факторах национального богатства. К первым он относит труд и средства производства, ко вторым — доверие население. «Каждое государство имеет силы, самою природою в известной степени ему данные. Силы государства суть: силы физические или личные каждого члена, государство составляющего, силы промышленности или народного труда, силы народного уважения или чести — других сил вообразить не можно» 2.
И. Кауфман выделяет субъективные и объективные причины развития народного хозяйства, количественные и качественные его изменения2. Он подчеркивает, что в экономической системе наличествуют «вещественные» и «идеальные» стороны развития, взаимодействуют «хозяйственный быт» и «хозяйственное сознание», «вещественные и духовные силы предпринимательства». С его точки зрения, «шаткость цены» имеет двоякое влияние на предпринимательскую деятельность: внешнее, затрагивающее «материальное основание хозяйства», и внутреннее, определяющее «духовное основание хозяйства» 2. Исследуя взаимосвязь между кредитом и предприимчивостью, И. Кауфман пишет: «Кредит предполагает наличность вещественных элементов предприимчивости, он предполагает и наличность ее духовных сил. <... > Целый ряд явлений политических, культурных, бытовых и т. п. начинает вторгаться в экономическую сферу и вызывать в ней важные перемены». В производительных силах общества он выделяет «количественную сторону сил и средств, которыми предприимчивость работает», и «качественную сторону сил и средств предприимчивости» .
Н. Кареев также пишет об объективных и субъективных условиях развития экономической системы. К первым он относит «физические условия страны», а ко вторым — «культурный уровень и особенности общественного строя» 2. Причем в этой комбинации, отмечает автор, происходит постепенное увеличение значения двух последних — субъективных — условий развития. «Каждый шаг исторического прогресса все более и более выдвигает на первый план два последние условия в силу той власти, какую умственный прогресс дает человеку над природой» 2.
П. Струве выделяет два противоположных явления в процессе социально-экономического развития — одно может быть детерминировано согласно воле субъекта, другое же протекает стихийно2. Этот выделенный им дуализм есть основа всей его экономической концепции. Например, говоря о структуре хозяйственного механизма, он выделяет две его составные части — плановую и рыночную.
Первая управляется волей субъекта, вторая — «свободная игра хозяйственных сил» .
М. Туган-Барановский вводит в научный оборот политической экономии два противоположных, но тождественных понятия: «стоимость» и «ценность», которые не исключают, а взаимодополняют друг друга, представляя тем самым целостную картину оценки экономического блага31 . Ценность и стоимость, с его точки зрения, являются логическими категориями, присущими всем формам хозяйства. 32 Ценность определяется им как «человеческий интерес», как «субъективная оценка», причем она многозначна — зависит от числа лиц. 33 Величина стоимости формируется затратами труда на создание продукта, т. е. объективными факторами. Ученый пишет: «Продукт — есть произведение только труда человека, но ценность продукта создается не только трудом, а субъективным отношением к нему потребителя»3.
Позже этот подход — противопоставление стоимости и ценности — разрабатывался Б. Бруцкусом, который писал, что «существуют какие-то явления ценности, которых марксизм не знает или не желает знать. Эта ценность не находится в какой-либо прямой зависимости от трудовой стоимости, она является функцией общественных потребностей < . . . > Она может изменяться независимо от трудовой стоимости. <... > Вот этот феномен, и только этот, современная политическая экономия, стоящая на почве великих достижений Менгера, Джевонса, Вальраса, и подводит под термин ценность (Wert, Value, Valeur); то же что Маркс назвал трудовой ценностью, современная политическая экономия признает одной из форм стоимости (Kosten, Cost, Frais de Production). Оба эти понятия в современной политической экономии, в противоположность политической экономии марксизма, очень определенно разграничены — и не без пользы для науки. В основе явлений ценности лежат субъективные оценки, они суммируются и объективируются в рыночной цене, которая и выявляет напряженность социальной потребности в товаре»3.
Введение в научный оборот этих двух понятий способствовало формированию двух течений в политэкономии: «трудовое» и «предельной полезности». И как писал З. Атлас, «история теории ценности есть история борьбы двух основных принципов: полезности и труда»3. Через семь десятилетий Э. Дунаев уже пишет не о борьбе этих двух направлений, а о взаимном сосуществовании. «Две теории — теория стоимости и теория предельной полезности — базируются на разных основаниях и объясняют разный круг экономических явлений. < . . . > В реальной жизни для объяснения всего многообразия экономических процессов должны привлекаться как теория трудовой стоимости, так и теория предельной полезности, но не должно быть смешения этих теорий. Они должны дополнять друг друга для объяснения всего круга экономических отношений» .
В советской экономической науке также использовался дихотомический прием исследования. Но надо отметить, что некоторые авторы 1920-1950 гг. отрицали присутствие субъективного начала в социалистическом хозяйстве3. Их экономические и денежные концепции растолковывали и навязывали «свой марксизм». После 1960-х гг. советские экономисты признавали наличие и определенное значение субъективных факторов, но традиционно эта проблема преломлялась через разграничение «базисных и надстроечных отношений»3. Экономический базис связывался с объективными, а надстройка — с субъективными факторами развития. Так, Ю. Чуньков говорит о диалектическом единстве субъективного и объективного, и любое экономическое явление рассматривается им как взаимодействие этих двух факторов развития. Причем под субъективными факторами понималось общество, а под объективными — производство. М. Пессель не обошел стороной эту проблему, указывая, что «традиционно в советской экономической теории проблема объективного и субъективного основывалась на разграничении базисных и надстроечных отношений». С его точки зрения, субъективный фактор развития в основном необходимо рассматривать как постоянно усиливающуюся роль государства в сознательной планомерной деятельности общества по использованию объективных экономических законов.
Но, несмотря на такой длительный период «использования» дихотомического метода, он не получил «права гражданства» в экономической науке и до сих пор используется интуитивно, хотя и наступило время его осознанного применения в экономическом анализе. С точки зрения В. Афанасьева, такое спорадическое употребление метода «экономической двойственности» привело к тому, что «двойственная структура большей части экономических явлений современного хозяйства либо не исследована, либо игнориру-ется». Мы присоединяемся к данному мнению и хотим добавить, что и сами понятия «экономическая двойственность» и «дихотомический метод» редко употреблялись в отечественных экономических трудах XIX и XX вв..
Предлагаемый подход дает уникальную возможность проследить наличие и развитие внешних и внутренних связей денег и тем самым раскрыть их происхождение и природу. Покажем, как в данной работе свойства двойственности и тождественности используются при раскрытии проблемы природы и происхождения денег. На схеме № 4 представлен принцип дихотомического деления понятия денег. Напомним, что деньги рассматриваются нами как деньги-символ, как деньги-система и как минимальная социальная единица.
1) Деньги-символы, являясь элементом социальной системы, генетически приобретают ее двойственность. Они как минимальная социальная единица содержат в себе два противоположных и тождественных элемента: первичные и вторичные символы. Противоположность этих элементов проявляется в том, что первичные символы есть итог бессознательной психической деятельности нижнего ранга общества, а вторичные символы — результат сознательной социальной активности верхнего ранга. А их тождественность — в том, что оба элемента представляют собой символы, т. е. элементы, имеющие однопорядковую природу — социальную ценность.
2) Деньги как иерархическая система передают свойства двойственности-тождественности своим подсистемам — денежным знакам и денежным единицам. Денежный знак состоит из двух элементов: вещного денежного знака и вербального денежного знака. Тождественность денежных знаков проявляется в том, что и тот, и другой выступают носителями представительной стоимости. Двойственность денежного знака заключается в различной оболочке представительной стоимости: вещной и невещественной. В первом случае представительная стоимость имеет предметную форму воплощения, а во втором — вербальный денежный знак — являет собой некое действие, слово, цифру, представление.
3) Денежные единицы находятся в денежном обращении в двух видах: наличном и безналичном. Первые, воплощенные в виде какого-либо физически осязаемого предмета (вещь, монета, бумажный знак), находятся «на руках» у их владельца, и расчеты могут осуществляться им лично, без посредников. Безналичные денежные единицы физически неосязаемы. Они хранят информацию на специально созданном носителе (запись в бухгалтерской книге, файл в электронном техническом устройстве), который — носитель — находится в кредитных или иных уполномоченных властью организациях. А их собственник может произвести расчеты опосредованно, только через эти кредитные организации. Тождественность денежных единиц заключается в том, что они являются носителями информации, а двойственность — в форме этого носителя.
Проведенный дихотомический анализ демонстрирует две группы категорий: «парные» и «групповые».
А) Парные категории:
«первичные символы» — «вторичные символы», «вещные денежные знаки» — «вербальные денежные знаки», «наличные денежные единицы» — «безналичные денежные единицы».
Взаимосвязи между парными категориями на схеме 4 обозначены горизонтальными пунктирными линиями. Эти категории обладают следующими инвариантными свойствами: а) они всегда существуют одновременно, б) каждая единица пары может переходить из одной в другую.
Б) Групповые категории
Б-1) Категории первой группы:
- «первичные символы»,
- «вещные денежные знаки»,
- «наличные денежные единицы»
Б-2) Категории второй группы:
- «вторичные символы»,
- «вербальные денежные знаки»,
- «безналичные денежные единицы»
Между категориями первой и второй группы существует определенная генетическая связь, которая на схеме 4 обозначена вертикальными пунктирными линиями. Для категорий первой группы характерны следующие инвариантные свойства: а) они всегда множественны, б) функционально разнообразны, в) представлены знаками, г) дискретны. В то время как категории второй группы обладают совершенно противоположными свойствами: они всегда а) единичны, б) функционально универсальны, в) обладают социальной семантикой, которая для всех уровней денег-системы одинакова, г) континуальны. Из вышеизложенных статических принципов денег вытекают следующие динамические закономерности их развития.
Эволюция денег проявляется в движении денежных единиц от их множественности к единичности; от разнообразия к универсальности; от уменьшения знаковости к увеличению их семантики; качественно усиливается роль континуальности — при снижении роли дискретности. Происходящие вышеуказанные изменения денег мы называем «законом унификации (абстракции)». Процесс унификации происходит как на уровне парных категорий (горизонтально), так и на уровне категориальных групп (вертикально). Этот процесс связан с увеличением абстракции денежной единицы, которая по своей сути всегда была счетной, условной единицей.
Единая семантика денег делает ненужным разнообразие знаковых форм денег, и последние стремятся к однообразию, переходу от вещных к вербальным знакам; а в комбинации наличных и безналичных денежных единиц — к безналичным. Такой подход предполагает и новое прочтение истории денег. Здесь, с нашей точки зрения, необходимо рассматривать протекающий в течение веков процесс абстракции денежной счетной единицы с выделением: а) этапов, для которых характерно доминирование денежных знаков с однородными признаками, и б) определенного вида инструментов в социально-экономической политике, призванных сохранить у денежной единицы символическую нагрузку, т. е. доверие членов сообщества к ней.
Интуитивно ученые чувствовали действие закона унификации, правда, указывая на различную природу происхождения множественности и причины унификации денег. Для К. Поланьи, например, множественность денег возникает из их функциональной фрагментации. Он выделяет «универсальные» и «специальные» деньги, подразумевая под первыми те, которые выполняют все функции денег, а под вторыми — с ограниченным числом функций. «Один предмет используют как средство платежа, другой — как меру стоимости, третий — как средство накопления богатства, четвертый — как средство обмена» 4.
Для С. Московичи «деньги — это произвольный знак, который изобретается и замещает другие знаки в самых разнообразных формах», причем не важно то, из чего они сделаны, важна лишь указанная на них цифра. Как пишет французский ученый, «первое качество денег — это их количество». Закон унификации, который он называет законом «кортикализации денег», заключается в том, что происходит «переход осязаемых денег в деньги символические, а затем в деньги семиотические, каковыми и являются наши деньги. <... > Они обеспечивают, особенно в современном мире, преобладание системы представлений, т. е. условностей и символов, над совокупностью предметов и действительных отношений» .
В. Зелизер пишет о «множественных» и «унифицированных» деньгах, имея в виду, в нашей терминологии, первичные и вторичные символы соответственно. Она предлагает «альтернативную, дифференцированную модель денег, показывающую, как они постоянно формируются и переоформляются посредством множества сетей социальных отношений.
Вопрос о соотношении универсальности и множественности денег как средства социальной коммуникации имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку его решение раскрывает проблему денежной коммуникации между различными типами обществ и социальными группами внутри социума.
Этот подход позволяет по-новому взглянуть на денежную политику. Традиционно роль денежной политики сводится к определению номинальных величин и борьбе с инфляцией. Тем не менее было бы ошибкой видеть значение денежной политики только в этом. Можно утверждать, что ее цель — поддержание доверия, с помощью обещания будущего процветания и выдвижения требований справедливости.
Эти факторы должны также приниматься во внимание, чтобы деньги сохраняли и увеличивали свою социальную ценность и, соответственно, покупательную способность. Опираясь на эту расширенную концепцию денежно-кредитной политики, мы даем ей свое толкование как социально-экономической политики, опирающейся в основном на социально-психологические рычаги управления внутренней и внешней покупательной способностью денежной единицы.