Сущность действительных денег и их знаков в марксистской теории денег

Анализируя формы стоимости, К. Маркс отмечал, что «Товар, который функционирует в качестве меры стоимости, а в силу этого функционирует также, непосредственно или через своих заместителей, и в качестве средства обращения, есть деньги. Поэтому золото (или серебро) — деньги». Оно (золото) используется как деньги тогда, когда его функционирование «...закрепляет за ним роль единственного образа стоимости, или единственного адэкватного (так, адекватного, Л. Р.) бытия меновой стоимости, в противовес всем другим товарам, которые выступают только как потребительные стоимости.»

Рассматривая процесс товарообмена, Маркс отмечал, что когда два товара (А и В) противостоят друг другу в процессе товарообмена, то товар А, обмениваемый на товар В, находится в относительной форме стоимости, а товар В, служащий материалом для выражения стоимости товара А, противостоит ему в качестве равной стоимости (равной или эквивалентной по затратам общественно-необходимого абстрактного труда). Из этого следует, что товар В, являясь товаром-эквивалентом по отношению к товару А, противостоял ему как непосредственное воплощение стоимости товара А, как результат абстрактного общественно-необходимого труда, по той причине, что товар В (товар-эквивалент) также обладал собственной стоимостью, определенной затратами труда, содержащимися в товаре В.

Маркс также отмечал, что «Всеобщая эквивалентная форма есть форма стоимости вообще.

Из этого марксистского выражения следует, что товар-эквивалент мог стать всеобщим эквивалентом только потому, что он уже, во-первых, был товаром в товарной среде, во-вторых, потому, что он был вытолкнут всеми другими товарами из своей среды на роль всеобщего эквивалента и, наконец, в третьих, потому, что стоимость всех других товаров, выражалась в стоимости этого одного товара — товара-эквивалента. Для того чтобы товар-эквивалент имел возможность играть роль всеобщего эквивалента, он должен был постоянно и монопольно быть товаром-эквивалентом по отношению ко всем другим товарам на всех региональных рынках мира. И таким специфическим товаром, играющим роль всеобщего эквивалента, стало золото, которое «...лишь потому противостоит другим товарам как деньги, что оно раньше уже противостояло им как товар».

Потребительные стоимости товаров (и действительных денег как товара) «...образуют вещественное содержание богатства < и > являются в то же время вещественным носителем меновой стоимости». Причем, как потребительные стоимости «.товары различаются, прежде всего, качественно, как меновые стоимости они могут иметь лишь количественные различия.».

Будучи товаром и, следовательно, обладая стоимостью, действительные деньги обладали и меновой стоимостью, которая «.представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода».

Как видно из форм III и IV, все товары (включая золото, ставшее деньгами), обладая меновой стоимостью, способны обмениваться друг на друга в равновеликих стоимостных пропорциях, так как «...то общее, что выражается в меновом отношении, или меновой стоимости товаров, и есть их стоимость». Соответственно, и золото как товар, ставший деньгами, обладало меновой стоимостью, причем, как видно из формы IV, не одной меновой стоимостью, а многими, по которым разные товары, также обладающие меновой стоимостью, обменивались на золото.

Очень важно обратить внимание также и на то, что все товары, соотносясь к какому-то одному товару, вместе с тем соотносятся и друг к другу в определенных количественных соотношениях (в пропорциях). Причем, эти пропорции установились до выделения золота на роль денег (форма Ш), означая тем самым, что товары уже были соизмеримы, т. е. вступили в обращение уже со сложившимися меновыми пропорциями, что и позволило К. Марксу утверждать, что «...Не деньги делают товары соизмеримыми. Наоборот. Именно потому, что все товары как стоимости представляют собой овеществленный человеческий труд и, следовательно, сами по себе соизмеримы, — именно поэтому все они и могут измерять свои стоимости одним и тем же специфическим товаров, превращая таким образом этот последний в общую для них меру стоимостей, т. е. в деньги».

Рассматривая золото в качестве денежного материала К. Маркс отмечал, что первая функция золота «...состоит в том, чтобы доставить товарному миру материал для выражения стоимости <... > и только в силу этой функции золото — этот специфический эквивалентный товар — становится деньгами прежде всего.»2 При этом золотые (действительные) деньги существуют и в виде золотой монеты, и в виде золотых слитков, которые различаются между собой по весу и по внешности и «...золото постоянно может быть превращено из одной формы в другую»3. Другими словами формами золотых денег являются золотые монеты и слитки золота. Золотая монета и слитки имеют весовое содержание, что, как и «...чеканка монет попадает в руки государства». Весовое содержание золотых монет разных стран характеризовалось масштабом цен (т. е. весовым количеством благородного металла, законодательно закрепленного государством за одной национальной денежной единицей). Соответственно, денежные единицы разных стран были неодинаковыми, так как имели разное весовое содержание (масштаб цен).

Так как в процессе обращения золотые монеты снашивались и их номинальное, и реальное содержание начинало отличаться друг от друга, то заслуживает внимания рассмотрение вопроса о взаимосвязи (и различиях) собственной стоимости действительных денег с их номинальной стоимостью, меновой стоимостью и покупательной способностью. Уместно отметить, что под покупательной способностью любых денег, в том числе и золотых, понимается то количество товаров и услуг, которое можно приобрести на одну денежную единицу.

Под меновой же стоимостью денег, как отмечал Маркс, понимаются те пропорции, в которых определенные количества золота, содержащиеся в монетах, обмениваются на определенные количества товаров или проще, те пропорции, в которых действительные деньги обмениваются на товары. Другими словами, между покупательной способностью золотых монет и их меновой стоимостью нет принципиальных различий.

Для действительных денег, независимо от изношенности золотых монет (вплоть до ремедиума), существует равенство покупательной способности золотой монеты ее номинальной стоимости, меновой стоимости действительных денег и их собственной стоимости. Так как для соизмерения цен различных товаров при товарообмене их цены необходимо выражать в одинаковых денежных единицах, то необходим единый масштаб цен. Для действительных денег таким единым масштабом цен является то количество золота, которое законодательно закреплено за одной денежной единицей страны. И собственная стоимость действительных денег определяется количеством общественно необходимого абстрактного человеческого труда, затраченного на весовое количество золота, содержащееся в монете. Поэтому-то и собственная, и меновая, и номинальная стоимости, и покупательная способность золотой монеты, как одной из форм действительных денег, равны между собой и равны масштабу цен.

Покупательную способность действительных денег можно рассматривать и как присущую всем товарам (а действительные деньги по Марксу — это товар) меновую стоимость, (так как и покупательная способность действительных денег, и их меновая стоимость — количественные показатели товарообмена). При этом схожесть меновой стоимости товаров и покупательной способности действительных денег заключаются также и в том, что и меновая стоимость товаров, и покупательная способность действительных денег, представляя количественные пропорции, постоянно меняются в зависимости от времени и места.

Взаимосвязь собственной, меновой, номинальной стоимости действительных денег и их покупательной способности обусловлено следующим. Действительные деньги, будучи товаром, как и любой другой товар, обладают меновой стоимостью. Поэтому меновые стоимости товаров выражаются в меновой стоимости действительных денег, а показателем менового отношения товаров к деньгам является их цена.

Когда меновые пропорции между товарами и деньгами количественно совпадают и, соответственно, цена товара соответствует тому количеству золота, которое мысленно представляется в товаре, то цена товара (как показатель его менового отношения к деньгам) равна и меновой стоимости денег, и их покупательной способности. Другими словами, если одну денежную единицу действительных денег можно обменять на товар, цена которого тоже равна одной денежной единице, то покупательная способность действительных денег совпадает с их меновой стоимостью, так как количественные пропорции между товаром и деньгами равны единице.

Но цена в золотых деньгах (!), как показатель менового отношения товаров к золотым деньгам (показатель стоимости товаров), могла количественно не совпадать, во-первых, с величиной стоимости товара, а, во-вторых, с величиной стоимости денег (например, при их стирании до ремедиума, или сознательной порче монет). Однако в общественном сознании покупательная способность золотых монет отождествлялась с их номинальной стоимостью и, соответственно, собственной стоимостью, даже

тогда, когда последняя не соответствовала своему номиналу. В тех же случаях, когда в обращении находилось монет больше, чем необходимо, то (как показал исторический опыт, отмеченный рядом авторов), вопреки утверждениям Маркса, покупательная способность золотых монет, отражавшая их собственную стоимость, становилась величиной обратной товарным ценам, в связи с чем, меновая стоимость и, соответственно, покупательная способность золотых монет уменьшалась. Что же касается знаков действительных денег, то они собственной стоимостью не обладали, а только представительствовали ее. Следовательно, в знаках денег обратная зависимость между их покупательной способностью и товарными ценами (при избытке количества банкнот в обращении) проявлялась особенно четко.

Сходство покупательной способности и меновой стоимости действительных денег проявлялось и тогда, когда золотые монеты, переходя из рук в руки в процессе обращения, снашивались до ремедиума. При этом, по выражению Маркса, «...само обращение денег отделяет реальное содержание монеты от номинального содержания, отделяет ее металлическое существование от функционального существования»4.

Соответственно, фактическая стоимость золотой монеты уменьшалась, и ее номинальная стоимость оказывалась больше собственной стоимости. Это означало, что при той же номинальной стоимости монеты, вместе с уменьшением ее собственной стоимости должна уменьшиться и ее меновая стоимость (как те пропорции, в которых определенные количества золота, содержащиеся в монетах, обмениваются на определенные количества товаров). Но, несмотря на уменьшение собственной стоимости золотой монеты (а, значит, и ее золотого содержания), она находилась в обращении как полноценная монета, покупательная способность и меновая стоимость которой были равны ее номинальной стоимости, равной, в свою очередь, собственной стоимости монеты в соответствии с установленным ей масштабом цен.

При таких условиях возникала возможность использовать вместо золотых монет и слитков золота их знаки — банкноты, у которых реально отсутствовала собственная стоимость. Это вытекает из выражения Маркса о том, что «...Монетное существование золота окончательно отделяется от его стоимостной субстанции. Благодаря этому вещи, относительно не имеющие никакой стоимости, — бумажки, получают возможность функционировать вместо него (золота — Л. Р.) в качестве монеты (золотой — Л. Р.). В металлических денежных знаках их чисто символический характер еще до известной степени скрыт. В бумажных деньгах он выступает с полной очевидностью». Понятно, что и банкноты, как полноправные представители золотых денег, и разменная монета были только знаками золота — знаками стоимости и знаками золотых (действительных) денег, но не деньгами3 (в марксистской трактовке денег).

Очень важно подчеркнуть, что банкноты, будучи полноправными представителями золота, стоимости и денег, вместе с тем были ничем иным, как долговыми обязательствами выпустивших их банка («векселем на банкира», как называл банкноты Маркс).

С первой половины XX века золото постепенно стало утрачивать денежные функции. Например, золотая монета постепенно ушла из обращения практически во всех странах мира и, следовательно, золото как действительные деньги перестало выполнять такую функцию денег как средство обращения. Уход золотых монет из обращения означал также, что они перестали использоваться и для погашения долговых обязательств внутри стран, т. е. золото перестало выполнять и функцию средства платежа. Эти функции стали выполнять исключительно знаки действительных денег — банкноты (как полноправные представители золотых монет).

Будучи долговыми обязательствами выпустившего их банка, банкноты не могли представлять и сокровища, являясь, тем не менее, представителями действительных денег. При этом разменные на металл банкноты могли представительствовать сохранение и накопление стоимости, так как при свободном обмене банкнот на золото происходил обмен знаков стоимости (банкнот) на стоимость (золотые монеты). Что же касается неразменных на металл банкнот, то вопрос этот не так прост. С юридической точки зрения неразменные на металл банкноты являлись представителями и золота, и стоимости и денег. Соответственно, они представительствовали средство сохранения, и накопления стоимости. Однако, на практике неразменные на металл банкноты представляли собой просто бумажки, ценность (их покупательная способность, а не стоимость) которых в значительной степени зависела от того, насколько их номинальная масса превышала реальное количество металла, которое они представляли. При таких условиях неразменные на металл банкноты могли быть только средством сохранения и накопления ценности (покупательной способности), и то, только в случае, если их номинальная масса в обращении была стабильной и не возрастала. Поэтому неразменные на металл банкноты становились прообразом денежных билетов современных денег без стоимости (еще до демонетизации золота!).